Голоса деймонов  - Филип Пулман

Итак, эти маленькие поступки — акты наливания спиртного в стакан в начале истории и ближе к ее концу — задают и усиливают эмоциональный паттерн, связанный с отчаянием и утратой власти над происходящим.

Во втором отрывке, если вы помните, речь шла о том, как Роджер, бывший крысенок, не умеющий есть ложкой, перемазался до ушей в молоке с хлебом. Джоан ведет его к кухонной раковине и наливает немного воды из чайника.

Чайник здесь появляется потому, что в мире этой истории современные вещи вроде кранов с горячей водой были бы не к месту. Что делают чайники в сказочном мире, всем нам известно: они тихонько стоят себе и греются на плите или на краешке очага. Они обещают тепло, домашний уют и сытную еду. «Полли поставила чайник…» Итак, в начале нашей истории Джоан наливает горячую воду в раковину, чтобы умыть мальчика, который весь перепачкался в молоке и вдобавок пришел с грязными руками. Чайник — символ чистоты и порядка, домашней гармонии, противостоящей хаосу внешнего мира, где в грязи бегают крысы.

А в самом конце истории, после того как Роджер пережил множество приключений и едва не погиб из-за жадности, страха и невежества обитателей этого внешнего мира, принцесса спасает его и возвращает в приемную семью. И вот они все втроем — Роджер, Боб и Джоан — снова сидят на кухне. Роджер понял, чем крысы отличаются от людей, и рассказывает об этом:

Повторяющийся образ снова создает паттерн, усиливающий эмоцию. Чайник и все, что вы с ним делаете, все, что вы из него наливаете, — верный признак безопасности, тепла и тихого домашнего счастья.

Итак, подведем итоги. Мы рассмотрели этот крошечный повествовательный паттерн, эту фундаментальную частицу, в самых разных проявлениях, формах и контекстах и поняли кое-что о том, как он может работать. Есть еще немало других фундаментальных частиц такого же рода — например, путешествие как задача, заключающаяся в том, чтобы добраться из одной точки в другую; или равновесие, которое нарушается или, наоборот, восстанавливается; или повторения и отзвуки; или цикличность, движение по кругу, возвращение в ту же точку, с которой начался путь. Те, кто читал «Темные начала», смогут найти еще одну фундаментальную частицу, лежащую в основе всей этой большой истории, а именно — маленькую историю о том, как две вещи, которые были тесно связаны друг с другом, разделяются и идут каждая своей дорогой. Паттерн разделения возникает снова и снова на протяжении всей трилогии, хотя моей заслуги в этом нет: я заметил его уже тогда, когда история закончилась.

И в заключение хочу пояснить, почему я считаю, что эти крохотные фундаментальные частицы повествования — очень многообещающая и полезная тема для размышлений. Все дело в том, что они тесно связаны с нашим физическим опытом, с нашими движениями и телесными ощущениями, которые мы испытываем при взаимодействии с миром, — с тем, как мы льем воду из кувшина, или идем по дороге, или открываем дверь и входим в комнату. Иными словами, в основе многих и многих метафор и теорий лежат простейшие, базовые физические действия. Если бы меня спросили, какую идею я хотел бы оставить в памяти у читателей «Темных начал», я бы сказал: мне будет приятно, если читатели запомнят, какая огромная ценность и первостепенная значимость придаются в моей трилогии физическому опыту. Ангелы завидуют живым и ярким впечатлениям, которые получают люди благодаря своим нервам и органам чувств. Как говорит Уилл в конце «Янтарного телескопа», «ангелы мечтают о теле. По их словам, ангелы никак не могут взять в толк, почему мы не наслаждаемся жизнью по-настоящему. Иметь такую же плоть и такие же чувства, как у нас, — это их заветное желание».

Ян Вермеер, «Молочница» (деталь)

Мы не должны забывать, что человек — это не какой-то там дух в машине; мы не сидим у себя в голове, словно астронавт в командном отсеке. Мы и есть наши тела. Тело и разум — одно. Или, как сказал Уильям Блейк, «Нет Человеку Тела отдельно от Души его; ибо именуемое Телом есть частица Души, отличенная пятью Чувствами»[56].

Как я уже говорил, фундаментальных частиц такого рода еще немало, и о каждой из них можно было бы сказать много интересного, но, пожалуй, на сегодня достаточно одной. Спасибо, что пригласили меня выступить с этой лекцией, и спасибо, что выслушали.

Вот еще некоторые из абстрактных фундаментальных частиц повествования:

Выход откуда-то — Вход куда-то

Движение вверх — Движение вниз

Увеличение в размерах — Уменьшение в размерах

Переноска чего-либо

Удар по чему-либо

Передача чего-либо кому-либо

Сборка частей в одно целое — Разборка целого на части

… и так далее.

Я начал с этой цитаты, потому что она имеет прямое отношение к тому, о чем я собираюсь говорить сегодня вечером. Речь пойдет о книге «Том и полночный сад», и если мы попытаемся одним словом определить тему этой книги, то это будет слово «время».